– Да, знаю. Удивительно, кстати, ведь ее здесь почти никто не замечает.

– Она новенькая?

– Ну, уже нет. Прибыла сюда два года назад, но контакт тут ни с кем так и не наладила. У нее здесь училась сестра, насколько я знаю, она в том году была выпускница.

Хидео задумчиво кивнул. Мысли его потекли в другом направлении – он внезапно задумался о том, что Генджи слишком хорошо осведомлен о каждом ученике школы. Хидео никогда не спрашивал у друга о способах получения информации – это была тайна за семью замками. Генджи просто все это знал, он был вездесущ. Иной раз это даже пугало – ну не может такого быть, чтобы Генджи смог собрать всю эту информацию честным путем! Наверняка он знал какие-то лазейки и тайные рычаги, которые помогали ему выуживать информацию для своего профайла.

Очнувшись, Хидео понял, что Генджи все еще смотрит на него. Если он и вправду научился читать мысли…

– Мне пора, – вдруг выпалил Хидео, вскакивая с лавочки.

Генджи хмыкнул.

– Ты в последнее время какой-то нервный, – пробормотал он.

– Я нервный? – Хидео, дернувшись, неловко почесал затылок. – Мне кажется, я… в общем… увидимся позже.

Он быстро ушел, оставив друга в недоумении. Хидео поспешил скрыться, идя вперед, не разбирая дороги. Он не знал, почему так спешил, почему сбежал от друга и что с ним вообще происходит. Неосторожное замечание Генджи сбило с толку – его как будто пронзило электрическим разрядом! Вот что с ним такое? Он нервный? С чего бы ему так переживать? В последнее время все у него в жизни спокойно и стабильно – он и раньше не жаловался на тяжелую жизнь, но сейчас все было более чем хорошо. Почему же он нервный? Что случилось за эти два дня такого?..

Глотку жгло от желания кричать, а грудь сводило спазмами из-за напряжения, захватившего все тело. Его трясло и лихорадило, он не знал, куда себя девать, не знал, что с ним такое происходит и как выбираться из этого замкнутого круга, в котором он застрял.

«Это просто нервный срыв, это всего лишь нервный срыв», – повторял он про себя, а перед глазами уже давно была мерзкая пелена, от которой мутилось в сознание.

Очнулся он только тогда, когда явился в библиотеку – всегда пустую, всегда тихую. Хидео не мог бы сказать, что его так привлекает в библиотеке, почему, придя сюда так спонтанно, он внезапно ощутил такое спокойствие? Словно это была комната самосохранения – здесь только умиротворяющей музыки не играло.

Аккуратно Хидео прошелся по рядам, опасливо оглядывая полки, и дошел до самого конца, бросая взгляды на пыльные и обветшалые книги. Ему не нравится читать, но вид книг его успокаивает – какие бы они ни были старые, все в них говорит о стабильности и вечности, которых Хидео как раз не хватает. И, хотя он из раза в раз сетует на однообразие и бесконечность, любые перемены могут надолго выбить его из седла. Особенно, если он не будет к ним готов.

– Ты что, следишь за мной? – мягко и шутливо возмутилась Мичи, прижимая красную книгу к темно-синей груди.

Эта школьная жилетка чертовски ей идет.

– А? Нет! – Хидео растерялся. – Я просто… не знаю, что привело меня сюда.

Мичи лишь улыбнулась своей приятной улыбкой, ее щеки сладко порозовели. Она выглядела, как те самые противные цветы, от которых исходил невыносимый и запоминающийся аромат. Теперь Хидео они показались не такими уж и гадкими. Была в них определенная романтика.

Неловкая пауза затягивалась. Хидео бросил задумчивый взгляд на книгу, которую она так заботливо прижимала к груди. Это был интересный, будоражащий контраст ярко-красного и темно-синего. Если бы Хидео умел рисовать, он бы попытался запечатлеть эту сцену.

– А что у тебя в руках за книга? – спросил он, чтобы хоть как-то прервать тишину, в которую они погрузились.

– А, это энциклопедия о черепах, – беспечно ответила Хамада. – Давно… ее искала.

Она скосила взгляд на книгу, и было неясно, видит ли она то, как резко и сильно побледнел Хидео. Его сердце пропустило два удара. Он вспомнил свой сон, от начала и до конца, в мельчайших подробностях, и ему вдруг показалось, что он уже точно такой видел, он видел его много раз, просто вспомнил только теперь. Его передернуло, когда перед мысленным взором встал волчий череп, к которому Хидео приник губами. От одного воспоминания его кожа покрывалась мурашками. Со стороны он стал похож на больного, которого по частям съедала лихорадка. В какой-то миг Хидео заметил, что Мичи исподтишка наблюдает за его шоком. Она не выглядела удивленной или обеспокоенной; ее взгляд выражал лишь оценку. Она оценивала его состояние.

– Ты увлекаешься… черепами? – он с трудом заставлял свой язык ворочаться в ротовой полости.

«Что же означает череп волка из моего сна?» – лихорадочно крутилась в голове настойчивая мысль.

Мичи прижала книгу еще крепче к груди, словно пыталась спрятать в себя книжные страницы.

– Да. Я их даже коллекционирую, – спокойно сказала она, не замечая, как Хидео стал еще бледнее.

Этим она добила его. Он уперся рукой о полку, чтобы тут же не потерять сознание. Теперь он выглядел не просто больным – он стал похож на мертвеца.

– И что же, это так интересно? – выдавил Хидео, проглатывая комок в горле.

– Ты даже не представляешь, как! – ее лицо расплылось в улыбке.

Она смотрела прямо в его глаза, словно пыталась разгадать, кто он, о чем думает, и как сам относится к этим черепам. По внешнему виду Хидео было понятно, что подобное увлечение ввергает его в настоящий шок. Из головы не выходил сон, виденный накануне. Это так странно… Как будто он предсказал этот диалог, в котором отозвался тот же символ, что и во сне.

– Не хочешь узнать о них побольше? – тихо и медленно спросила Мичи, протягивая ему книгу.

Он заметил, что она держала ее так, словно и не собиралась ее отдавать: руки крепко стиснули обложку, и, хотя Мичи наконец оторвала фолиант от груди, руки она не вытянула до конца. Создавалось впечатление, что, посмей Хидео прикоснуться к книге, она отдернет руки назад.

Неужели она это для вида предложила? Если ей так нужна эта книга, могла бы не предлагать ее ему.

Тишину библиотеки разрезал громкий звонок. Мичи вновь прижала книгу к себе и, слабо улыбнувшись, пробежала мимо него прямо к библиотекарю.

– Мне вот эту и побыстрей! – взволнованно воскликнула она, то и дело